Жак Лакан (1901–1981) был психиатром и психоаналитиком, действительным членом Парижского психоаналитического общества (SPP: Société psychanalytique de Paris) в 1934 году и президентом этого общества в 1953 году. Затем он ушел из SPP из-за разногласий во мнениях относительно того, как следует обучать аналитиков и как долго должны длиться сессии. Вместе с Франсуазой Дольто, Жоржем Фавезом и Даниэлем Лагашем он вышел из SPP и основал свою собственную ассоциацию, Французское психоаналитическое общество, которым и руководил. В 1964 году, исключенный из Международной психоаналитической ассоциации, он больше не мог быть обучающим аналитиком; поэтому он решил основать Французскую школу психоанализа, которая первым составом была переименована в Парижскую школу Фрейда. В результате разногласий внутри этой ассоциации он решил распустить ее 5 января 1980 года. Он сразу же создал Школу Фрейдистского Дела и официально «принял» ее в январе 1981 года. Лакан умер в том же году.

Лакан был плодовитым писателем, хотя большая часть его материалов рассеяна по значительному количеству журналов. В 1966 г. значительная часть его работ была опубликована в 912-страничном сборнике под названием Écrits (Seuil,1966; Norton,2006); который стал психоаналитическим бестселлером, несмотря на то, что мышление Лакана отнюдь нелегко понять.

Его преподавание было по большей части устным, хотя его семинары (1953–77, семинары с I по XXVII) появлялись в печати с 1975 года; однако многие из них до сих пор не опубликованы.

Жильбер Дяткин написал очерк о Лакане и его работе для серии «Psychanalystes d’aujourd’hui» (PUF, 1997).

«Формирование Я символизируется в сновидениях как крепость или стадион — чья внутренняя арена и внешняя ограда, окруженная болотами и отбросами, разделена на два противоположных поля борьбы, где субъект блуждает в поисках возвышенного и удаленного внутреннего замка, чья форма (иногда фигурирующая в том же сценарии) символизирует Ид весьма поразительным образом. Так же, на психическом уровне мы находим выстроенные структуры крепостных укреплений, метафора которых возникает спонтанно, словно исходя из самих симптомов, и указывая на механизмы невроза навязчивости — инверсию, изоляцию, редупликацию, отмену и вытеснение.

Но построенные только на этих субъективных данных, сколь бы мы не освобождали их от условий опыта, заставляющих нас принять их посредством языковой техники, наши теоретические попытки остаются уязвимыми для упрека в том, что они проецируются в немыслимое некоего абсолютного субъекта. Вот почему я искал в настоящей гипотезе, основанной на совокупности объективных данных, направляющую рамку для метода символической редукции».